Абиралов Николай Карпович

Окончив школу в 1959 году, я пошел в армию. Служил на под­вод­ной лодке. Демо­би­ли­зо­вав­шись, подал доку­менты в Ново­си­бир­ский инсти­тут инже­не­ров желез­но­до­рож­ного транс­порта. Но, не выдер­жав устный экзамен по мате­ма­тике, я там же порвал доку­менты и выбро­сил их в урну. Я вер­нулся в Куйбы­шев и устро­ился на хим­за­вод. Однако после года работы понял, что нужно учиться дальше, и посту­пил в только что открыв­шийся Сибир­ский поли­тех­ни­кум. Про­из­вод­ствен­ную прак­тику я про­хо­дил на Ново­си­бир­ском заводе хим­кон­цен­тра­тов (НЗХК), там и про­дол­жил рабо­тать после выпуска. Начиная с 1963 года я был при­бо­ри­стом в первом отде­ле­нии в цехе № 1, где раз­гру­жали ура­но­вую руду. Ее при­во­зили в бочон­ках, вручную вытас­ки­вали из вагонов и грузили на транс­пор­тер. Рабочие были одеты в обычные робы. Един­ствен­ное отличие от осталь­ных — на голове шапка с широким воротом, чтобы за шиворот пыль не попа­дала. Тогда люди не знали, что это за мате­риал, в чем его опас­ность. Мы рабо­тали непо­сред­ственно рядом с цехом раз­грузки. Утром при­хо­дили на работу — на сле­сар­ном столе ура­но­вая пыль, мы ее выти­рали и начи­нали тру­диться. Я обслу­жи­вал транс­пор­тер. Потом перешел в группу по обслу­жи­ва­нию при­бо­ров на участке началь­ной стадии, где уран рас­тво­ряли кисло­той, и на участке изме­ре­ния уровня кислот­но­сти. Через год перешел в цех № 6, где отра­бо­тал 10 лет. Очень быстро осознал необ­хо­ди­мость высшего обра­зо­ва­ния, решил посту­пать в Сибир­ский стро­и­тель­ный инсти­тут — и снова спо­ткнулся на устной мате­ма­тике. Но два года спустя я все же посту­пил в Ново­си­бир­ский инсти­тут инже­не­ров желез­но­до­рож­ного транс­порта. Получив диплом, я почти сразу перешел в цех № 19 — началь­ник цеха Диана Федо­ровна Зенкова искала чело­века, сов­ме­щав­шего навыки при­бо­ри­ста и меха­ника. Сегодня на моем счету десятки запа­тен­то­ван­ных изоб­рете­ний. Изоб­рета­тель­ская и раци­о­нали­за­тор­ская дея­тель­ность на заводе велась очень активно, поскольку коли­че­ство изоб­рете­ний было одним из отчет­ных пока­за­те­лей. И к 1988 году НЗХК получил 680 автор­ских сви­детельств и патен­тов на изоб­рете­ния. Когда я получал какую-то тему, то под­ни­мал все книги по ней, ездил в Госу­дар­ствен­ную пуб­лич­ную научно-тех­ни­че­скую биб­лио­теку, смотрел новейшие изоб­рете­ния. Всегда стремился сделать что-то действи­тельно стоящее, полез­ное и инно­ва­ци­он­ное. А когда стал руко­во­ди­те­лем группы авто­ро­бо­то­тех­ники и авто­ма­ти­за­ции, изоб­рета­тель­ская и раци­о­нали­за­тор­ская дея­тель­ность ока­за­лась неотъем­ле­мой частью работы. У каждого цеха был план по изоб­рете­ниям. Бывало, вызовет Диана Федо­ровна к себе, скажет: «Карпыч, что-то план у нас плохо идет, посмотри, у тебя есть что-нибудь?». Я говорю: «Ладно, напишу заявку». А тогда при оформ­ле­нии заявки нужно было про­ве­сти срав­ни­тель­ный анализ про­тоти­пов. Это довольно тру­до­ем­кий процесс, и доку­мент полу­ча­ется объемный. Я это очень не любил. Со мной работал Виктор Кон­стан­ти­но­вич Лас­ка­рис, очень талантли­вый изоб­рета­тель. Вот у него лежала душа к такой работе. Мы с ним часто вместе оформ­ляли заявки, и к соав­тор­ству я отно­сился всегда спо­койно. Я включал Лас­ка­риса в соав­торы своих изоб­рете­ний, он меня — в свои. Рабо­таем вместе, куль­маны стоят рядом. Впрочем, для себя я взял за правило еже­годно одну заявку оформ­лять лично от себя. Более 60 про­цен­тов моих раз­ра­бо­ток вне­дря­лось в про­из­вод­ство. В 1985 году осво­бо­ди­лась долж­ность началь­ника патентно-инфор­ма­ци­он­ного отдела (ПИО), а в цехе была реор­га­ни­за­ция, и по реко­мен­да­ции Дианы Федо­ровны Зен­ко­вой дирек­тор Эрик Нико­ла­е­вич Свеч­ни­ков назна­чил меня на эту долж­ность. Послед­ние 19 лет на пред­при­ятии я про­ра­бо­тал началь­ни­ком ПИО и с этой долж­но­сти ушел на заслу­жен­ный отдых. "